Лев, в жёлтой пустыне под древом лежал. В тени, одиноко и громко вздыхал… Над жёлтой пустыней той птичка летела. Чтоб передохнуть ей -- на древо присела. Под древом услышала громкие вздохи. И что за беда вдруг такая, чтоб охать? Об этом спросила у грозного льва, О коем лишь славу гласила молва.
«В сей жёлтой пустыне мне так одиноко! Пускай, и душа под короной, и плоть, Но не избежать повелителю рока. Пустыню покинуть не даст мне Господь!»
«Тебя, повелитель зверей, понимаю. На свете немало путей и дорог. Куда я лечу, и сама это знаю, Мне быть там велит, не иначе, Сам Бог!
А ты позови, может, кто и услышит. Кому-то, Господь ведь своё повелел. Глядишь, для того на земле этой дышит, Дабы одиночество скрасить сумел»
И лев заревел… пауки передохли… И змеи попрятались в норы свои. Саму, со своим предложением добрым, Снесло с древа птичку рёв-громом таким.
И лев, виновато, дотронулся лапой. Глаза приоткрыла – «Почто же орать? Кто может реветь так, вестимо, однако, Достаточно «Мяу» тебе лишь сказать.»
Со вздохом, покорно, но с нежностью -- «Мяу». Услышав себя, царь зверей изумлён. Лишь с "мяу" своим, пред ним львица предстала, По-царски уверено, в мыслях – «Не сон»!
Не стала мешать и вспорхнула рок-птица. Довольной летела, совет, ведь, помог... Живут и поныне под древом лев с львицей. А значит велел быть им вместе Сам Бог!
